Неточные совпадения
Он замолчал, покачивая головой, поглаживая широкий
лоб, правая рука его медленно
опускалась,
опустился на стул и весь он, точно растаяв. Ему все согласно аплодировали, а человек из угла сказал...
Это — Брагин, одетый, точно к венцу, — во фраке, в белом галстуке; маленькая головка гладко причесана, прядь волос,
опускаясь с верху виска к переносью, искусно — более, чем раньше, — прикрывает шишку
на лбу, волосы смазаны чем-то крепко пахучим, лицо сияет радостью. Он правильно назвал встречу неожиданной и в минуту успел рассказать Самгину, что является одним из «сосьетеров» этого предприятия.
Она поставила лампу, перекрестила спящую, дотронулась губами до ее
лба и
опустилась на колени у постели.
За Херувимской принялся было подпевать, но не докончил и,
опустившись на колена, прильнул
лбом к каменному церковному полу и пролежал так довольно долго.
На лбу ее еще виднелась морщинка; обе брови поднимались и
опускались, как усики у осы…
Дойдя до места, старик
опустился на колени, сложил руки ладонями вместе, приложил их ко
лбу и дважды сделал земной поклон. Он что-то говорил про себя, вероятно, молился. Затем он встал, опять приложил руки к голове и после этого принялся за работу. Молодой китаец в это время развешивал
на дереве красные тряпицы с иероглифическими письменами.
И вдруг ее коричневое лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и
опустились по углам вниз, все личные мускулы напряглись и задрожали, брови поднялись кверху, наморщив
лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто посыпались крупные, как горошины, слезы. Обхватив руками голову и положив локти
на стол, она принялась качаться взад и вперед всем телом и завыла нараспев вполголоса...
Она говорила быстро, большая часть ее слов исчезала в свисте и шипении; выделялись лишь те слова, которые она выкрикивала визгливым, раздраженным голосом. Концы платка торчали
на голове у нее, как маленькие рожки, и тряслись от движения ее челюсти, Фома при виде ее взволнованной и смешной фигуры
опустился на диван. Ежов стоял и, потирая
лоб, с напряжением вслушивался в ее речь…
Утром Нестор Игнатьевич покойно спал в ногах
на Дорушкиной постели, а она рано проснулась, села, долго внимательно смотрела
на него, потом подняла волосы с его лица, тихо поцеловала его в
лоб и, снова
опустившись на подушки, проговорила...
— Прости! — еще тише произнес Долинский. С этим словом он
опустился на колени, поставил перед собою свою шляпу, достал из кармана довольно грязноватый платок и обтер им выступивший
на лбу пот.
Лежнев умолк, провел рукою по
лбу и, словно усталый,
опустился на кресло.
— А теперь гляди! — С этими словами Фома быстро
опустился на колени и стукнул землю
лбом. Так же быстро встал и ждет.
Около палисадника показалась Надежда Федоровна. Не замечая, что
на лавочке сидит Ачмианов, она прошла тенью мимо него, отворила калитку и, оставив ее отпертою, вошла в дом. У себя в комнате она зажгла свечу, быстро разделась, но не легла в постель, а
опустилась перед стулом
на колени, обняла его и припала к нему
лбом.
Ее брови поползли вверх вместе с желтой кожей
лба, она порезала ножом палец себе и, высасывая кровь,
опустилась на стул, но, тотчас же вскочив, сказала...
«И сию мою родительскую волю, — гласила она, — дочерям моим исполнять и наблюдать свято и нерушимо, яко заповедь; ибо я после бога им отец и глава, и никому отчета давать не обязан и не давал; и будут они волю мою исполнять, то будет с ними мое родительское благословение, а не будут волю мою исполнять, чего боже оборони, то постигнет их моя родительская неключимая клятва, ныне и во веки веков, аминь!» Харлов поднял лист высоко над головою, Анна тотчас проворно
опустилась на колени и стукнула о пол
лбом; за ней кувыркнулся и муж ее.
«Боже мой! Да неужели правда то, что я читал в житиях, что дьявол принимает вид женщины… Да, это голос женщины. И голос нежный, робкий и милый! Тьфу! — он плюнул. — Нет, мне кажется», — сказал он и отошел к углу, перед которым стоял аналойчик, и
опустился на колена тем привычным правильным движением, в котором, в движении в самом, он находил утешение и удовольствие. Он
опустился, волосы повисли ему
на лицо, и прижал оголявшийся уже
лоб к сырой, холодной полосушке. (В полу дуло.)
Она и глядела, и не глядела
на обступившую толпу зрителей, прекрасные длинные ресницы
опустились равнодушно, и сверкающая белизна лица ее еще ослепительнее бросилась в глаза, когда легкая тень осенила при наклоне головы очаровательный
лоб ее.
С темени
на лоб падали клочья сивых волос, под ними прятались глубокие морщины, то
опускаясь на лохматые брови, то одним взмахом уходя под волоса.
Топорков посмотрел
на нее мрачно,
опустился на скамейку около бабушки и положил к ней голову
на плечо, потом, как бы вспомнив что-то, ударил себя по
лбу и проговорил, как бы больше сам с собой...
Затем
опустился на колени, коснулся
лбом сырого пола и поднялся.
И счастливый Зинзага
опустился на колено перед несчастной Амарантой и поцеловал ее в
лоб…
Застав меня одного в зале, она, ни слова не говоря, подала мне руку, улыбнулась и поцеловала меня в
лоб; я ей хотел что-то сказать, но она закрыла мне рот и пошла скорыми шагами к матушкиной комнате, но вдруг
на самом пороге двери остановилась, закрыла ладонями глаза и
опустилась на колени.
Андрей Иванович вырвал у нее газету и стал читать. Через десять минут газета
опустилась к нему
на грудь. Он задремал. Но кашель вскоре разбудил его. Андрей Иванович кашлял долго и никак не мог откашляться;
на лбу вздулись жилы, в комнате распространился противный кисловатый запах, которым всегда несет от чахоточных.
На лоб опускаются, как три виноградные кисти, рязки из крупного жемчуга, переливающего свою млечно-розовую белизну по каштановым волосам, слегка обрисованным; искусно заплетенная коса, роскошь русской девы, [В Торжке есть поговорка: Ты расти, расти, коса, до шелкова пояса; вырастешь, коса, будешь городу краса.
Ее мягкие, блестящие, как шелк, волосы были высоко подняты, обнаруживая стройный затылок, и
опускались мягкими буклями
на лоб с темными бровями, красиво оттенявшими большие голубые глаза, опушенные длинными ресницами и светившиеся мягким блеском… В ушах ярко блестели роскошные солитеры.
Старик тяжело вздохнул, встал, расправил полы халата,
опустился на колени и лег к ногам Меженецкого, стукнувшись
лбом о грязные доски пола.